И горечью победы опьяненный…

Глава 5

Шла вторая неделя после заражения. После падения мира, краха системы, которая была не способна противостоять тому, что отказывалась принимать.

Живые мертвецы… Я понимаю, как это звучит, но факт остается фактом, как бы он не выглядел для вас. Вся мощь системы, вся ее продуманность и непоколебимость рухнули в одночасье, разбившись о человека, отказывающегося верить в то, что видит. С самого начала времен человек питал уважение к своим покойникам. Ритуальные захоронения, вера в потусторонний мир. Человек пытался объяснить природу смерти, придумать что-то, что позволяло не так сильно ее бояться. И вот, когда смерть отказалась забирать человека, стала давать ему еще попытку – человек испугался.

Отдать приказ бойцу на зачистку города легко, но вот выполнить его порой не под силу большинству. Легко стрелять во врага, и сложно в друзей, знакомых, родственником…

Наша сентиментальная природа явилась тем самым катализатором, из-за которого болезнь разнеслась по всей планете. Наше нежелание мириться с утратой близких, неспособность причинить им к.л. вред, не смотря на то, что они безнадежно больны.

Основными источниками распространения вируса стали больницы, куда свозили первых пострадавших. Вторыми по активности стояли общежития, и коммунальные квартиры из-за большой концентрации человеческих особей. Самыми стойкими оказались закрытые учреждения: тюрьмы, зоны и прочие исправительные учреждения; закрытые и секретные военные городки; психиатрические лечебницы.

Забавно выглядит сейчас то, что защищая себя от людей, преступивших человечность, в итоге мы защитили их от нас… Вот такая ирония судьбы.

Распространение (или размножение?) больных шло огромными темпами. Города превратились в зоны боевых действий. Сильные мира сего пытались удержать власть, навести порядок в подконтрольных территориях… Их хватило на пару-тройку дней активных действий, а затем они начали выживать самостоятельно.

Через две недели прекратились все радиовещания правительственного содержания, телевидение совсем «умерло». Умереть. Теперь это слово имеет иное значение. Теперь умереть можно двояко: один раз и навсегда. В первом случае вы обязательно возвращаетесь, но тупым, живучим каннибалом.

Каннибализм, еще одна отличительная черта и причина столь быстрого распространения заразы. Каждый зараженный считал своим долгом хотя бы куснуть нормального человека. Что было тому причиной – инстинкт размножения, извращенный болезнью, или чувство голода?

Что же касается меня. С момента «когда я сбросил кожу» прошло около десяти дней. За это время на мою базу (я именно так называл свой склад и все, что его окружало) лишь пару раз набредали живые люди, но перебираться через груду тел (об этом позже) и баррикаду из автомобилей не решались.

А вот мертвяки лезли круглосуточно и отовсюду. Брешей в заборе было множество. Я старался их ликвидировать по мере обнаружения. Трупы же вновь убитых складывал к воротам, как знак опасности для входа, и как укрепление баррикады.

Я немного подрос, по примерным измерениям мой рост составил порядка двух метров. Мышечная масса так же увеличилась.

Чем я занимался? Регулярно проверял территорию на наличие вторжений. Убивал зомби, благо мои рефлексы обострились на столько, что оторвать голову неповоротливому телу не составляло для меня труда.

Мысли о моем заражении меня не покидали ни на секунду. Что со мной происходило?

Идея построить баррикаду из тел вновь убиенных потерпела фиаско… Я не сразу обратил внимание на дикий смрад, расползающийся тугими волнами по всей территории Базы. Почему я его ощутил не сразу? Не знаю. Возможно, мои обонятельные рецепторы претерпевали изменения, или я просто был слишком занят самосозерцанием и выживанием. От тел надо было избавляться.

Слив топливо из нескольких машин, припаркованных на близлежащей автостоянке, я облил тела и запалил барбекю. Костер получился на славу. Только вонь вместо того, чтобы уменьшиться стала просто невыносимой!..

Вечер выдался жарким, что было особенной редкостью в конце августа. Благо комаров и прочей летучей живности уже не было. Вонь сгоревших трупов постепенно рассеивалась легким ветерком.

Это была приятная находка! Уже несколько дней я обшаривал здание, находящееся напротив склада. Я оставил входную дверь в целости, и высадил окно на третьем этаже, благо рядом находились строительные «леса» и по ним вполне комфортно было забираться.

На верхних двух этажах не было ничего интересного – обычные офисы, с бессмысленной, теперь, техникой. Вход на второй этаж преграждала металлическая дверь. Я пытался ее высадить – но безрезультатно.

А на первом этаже располагалась столовая, способная вместить до двадцати человек единовременно. Пробравшись на кухню в поисках… А что собственно я искал? Да все, что могло привлечь мое внимание. И вот нашел! Это был огромный нож с лезвием почти полметра в длину и более десяти сантиметров в ширину. Довольно острый. Ручка не удобная – но это дело поправимое.

Весь вечер я провел, сооружая нечто среднее между копьем и саблей. Итогом мозгового штурма, прямых рук и трех литров темного пива с парой килограмм чипсов явилось полутораметровое древко с полуметровым наконечником, смастеренным из найденного ножа.

Покрутил оружие, привыкая к его габаритам и механике движений. Случайно, с первого раза, удалось добиться неплохой сбалансированности оружия, отчего оно не пыталось покинуть мои руки даже при значительной скорости работы с ним.

Покрутил палку в руках, сделал пару выпадов на мнимого противника, рассек воздух сверху в низ. Я был доволен.

Крики… Кричал ребенок. Мальчик или девочка разобрать не удавалось из-за эха и удаленности.

Я вышел со склада на улицу. Крики доносились со стороны дома, в котором я жил восемь лет до событий текущих дней. Я подбежал к воротам. Смрад сгоревших тел резко ударил в нос, меня слегка замутило.

Крики повторились – это были две девочки, лет восьми – двенадцати. Они прижались к стене дома и так, что выглядела постарше, размахивала перед собой палкой, на конце которой горело пламя. Их окружило около десятка мниможивых. Зомби боялись огня. Но пламя угасало, взмахи замедляли свой ход – девочка уставала. Еще минут пять и их сожрут.

Пламя погасло… В тот момент в моей голове что-то лопнуло. Я абсолютно уверен, что слышал щелчок внутри своего черепа. И я побежал…

Со скоростью велогонщика я влетел в толпу мертвяков, разбрасывая их как кукол. Девочки замолчали и отступили к стене еще ближе – теперь они практически вросли в нее. Я проломился сквозь толпу и встал между девочками и мертвецами.

Злость захлестывала меня. Хотелось руками рвать этих ненавистных мне существ. Энергия меня переполняла, адреналин шумел в ушах потоками крови, что неслись с удвоенной силой по артериям. Сердце билось о грудину. Едва уловив момент «не возврата» (так я окрестил состояние беспамятства, когда кто-то, но не я руководит моим телом), я всеми силами ухватился за сознание. Не давал себе распаляться далее, не позволял взгляду померкнуть. Запах. Непонятный, но приятный запах ударил мне в ноздри и я ухватился за него, как попавший в трясину хватается за тоненькую веточку чахлой березы. И я начал выплывать на поверхность сознания, контроль над телом вновь вернулся ко мне.

Зомби стало больше. Теперь (при беглом подсчете) их было около тридцати особей. Они чего-то ждали. Было не привычно видеть зомби, не пытавшихся всеми силами сожрать меня.

Атака началась неожиданно. Все, кто был в первых рядах, двинулись одновременно. Эти твари двигались быстрее, чем в самом начале, и быстрее тех, которые забредали ко мне. К тому же в их действиях наблюдалась некоторая слаженность.

Срубив пару голов, я потерял свое оружие в лесу рук, ног, голов и зубов. Принялся колотить руками и ногами все, по чему только мог попасть. В тот момент я принял решение выпустить зверя на волю, т.к. он был опытнее меня, я не мог справиться с этой толпой людоедов…

Пришел в себя. Я сидел, прислонившись спиной к стене дома. Все мое тело с головы до ног было вымазано в крови. Передо мной весь асфальт был завален кусками тел, залит кровью. Смеркалось, и мое зрение становилось полутоновым. Я искал девочек, живых или мертвых. Что-то привлекло мое внимание – бантик. В голове возник образ младшей девочки – у нее волосы были заплетены в две растрепанных косички, и одна из них была перевязана розовеньким бантиком. В голове зазвенело.

Я встал и принялся искать свое оружие. Отбрасывая тела в сторону, наткнулся на нечто, что меня заинтересовало: у некоторых головы были значительно массивнее, чем у обычных людей, и зубы как будто увеличились в размерах. Наконец я нашел свой нож.

Еще раз оглядевшись в поисках девочек и не найдя их, решил проверить свое жилище.

Дверь в подъезд была заблокирована. Легко запрыгнув на козырек, я влез через окно на пролет между первым и вторым этажами. В подъезде было достаточно чисто (кровь со стен отмывать не стали, но тел видно не было). Едва я двинулся к лестнице, как дверь на втором этаже приоткрылась и в образовавшуюся щель со свистом вылетела стрела. Если бы не новые рефлексы и мышечная ткань – вам не читать моей истории. Услышав звон стрелы за моей спиной, я понял, что только что едва не погиб.

«Я нормальный, не стреляйте!» – хотел я закричать, но получилось что-то вроде:

- А ольмаыныи, нэ селаит!

Ответом была еще одна стрела, которую я поймал на лету, не дав пробить мне глаз. За дверью послышалась какая-то возня. И сразу две стрелы полетело в мою сторону. Одну я успел отбить ножом, а вторая угадила в правое плечо. Она отлетела. Я не мог поверить своим глазам – стрела, с обоюдоострым наконечником, просто отскочила от моей руки, как будто та была покрыта броней. Из-за двери послышались возгласы и ругань, выражавшие удивление, перемешанное со страхом и заправленное недоверием к своим глазам.

Я со всех ног побежал к двери, с силой толкнув ее – закрыл, и двинулся выше к своей квартире.

На двери виднелись следы безуспешного взлома. Высадив дверь – ключи я обломал в замках, чтобы никто не смог их вскрыть – я вошел в квартиру. На первый взгляд в ней все было так, как я и оставил при побеге. Позже я понял, что меня смущало – сладковатый запах тухлого мяса. Судя по тому, что запах стоял не столь сильный, каким должен быть, труп начал разлагаться либо совсем недавно, либо это был небольшой зверек. Обойдя всю квартиру я не нашел никаких следов мертвечины. Лишь на балконе лежала чья-то полусгнившая и поедаемая червями голова.

Вся моя одежда оказалась мала. С трудом натянув спортивный костюм и кирзовые сапоги (доставал их специально большего размера, чтобы на теплый носок; очень удобная обувь в лесу). Прошел к зеркалу. Вид у меня был еще тот. Жаль не удалось вымыться в душе – воды, в прочем, как и электричества, не было.

От созерцания собственной красоты меня оторвали самым непристойным образом – в мою квартиру с грохотом вломились двое, один держал в руках лук на изготовке к стрельбе, второй замахивался топором с явной целью срубить мне голову. Они уже минут пять шептались за моей дверью. Из обрывков их фраз я понял, что они несколько неуверенны в моей природе и до конца не решили, что же со мной делать.

- Ты видела его? Лысый, в крови, влетел в окно, говорить не может. Говорю тебе он точно из этих! – шептал первый, слегка басовитым шепотом, очевидно голос принадлежал мужчине.

- Я точно слышала, как он пробурчал что-то вроде «Я нормальный, не стреляйте», - второй голос был более мелодичным и высокого тембра. Говоривший явно был женщиной или подростком.

- Тебе это всего лишь показалась Анна. Они не умеют говорить. И это одно из основных их отличий от нас. То, что он случайно пробурчал что-то похожее на то, что тебе показалось лишь совпадение и плод твоей фантазии. С самого момента, как мы тут обосновались, ты, не переставая, твердишь: «Как было бы здорово найти еще выживших», - последнюю фразу парень произнес, передразнивая свою подругу, подражая ее интонациям. – Все, хватит болтать! Я пошел. Прикрой меня.

Они вломились в мою дверь, как поезд вламывается в грузовик, застрявший на переезде. Я легко отбил выпад топором, уйдя в сторону от траектории его движения. Отодвинулся немного назад, в сторону нападавшего, и перехватил рукоять топора одной рукой, второй схватил его за запястье. Резко дернул, и топор оказался в моей руке.

- А нэ ваг! – «Я не враг!» проорал я, выбрасывая топор в соседнюю комнату, и, выкручивая руку, расположил первого напавшего между собой и вторым.

Это была девушка. Очень худая, под глазами мешки от недосыпа и плохой еды. Черные, излишне густые брови нависали над маленькими темными глазками, которые с ужасом смотрели на меня. Стоило мне взглянуть в них, как она отпустила тетиву и зажмурилась. Эта стрела была просто куском дерева. Ударившись о мою скулу, она лопнула и отлетела в сторону.

Во мне начал пробуждаться зверь (кстати, с завидным опозданием). Я усилием воли загнал его обратно в свою берлогу – сейчас было не время для мясника. Девушка открыла глаза и с ужасом посмотрела на сломанную стрелу, валявшуюся недалеко от меня. Я ухватил ее взгляд своим. Не сводя с ее глаз свои, медленно поднял ее парня за руку и схватил второй рукой за горло. Сдавил и аккуратно поднял его вверх – оторвав от пола. Парень захрипел. Помимо ужаса и страха, в ее глазах возникло отчаяние и боль. Я выставил вторую руку ладонью к ней и начал медленно опускать парня на пол…

Ребята оказались далеко не агрессивными. Недавнее происшествие вымотало их настолько, что после того, как я опустил парня на землю и разжал руку, они даже не пытались сопротивляться и умертвлять меня. Я жестами постарался объяснить им, что хочу, чтобы они оставались на месте пока я им кое-что принесу. Толи от понимания, то ли от страха и обреченности, ребята остались на месте. Я быстро нашел листок бумаги и вкратце изложил свою историю.

Они рассказали мне, что оба не из этого дома, что спасаясь от бешеных забежали в этот подъезд и спрятались в первой квартире, дверь, в которую им удалось открыть. Квартира оказалась пустой. Тогда они заперлись в ней и решили подождать следующего дня. Но вечером ребята услышали выстрелы (предполагаю, именно в тот день я устранил банду гопников, жаждавших лишить меня моего обиталища) и решили сходить на разведку. В той квартире оказался спортивный лук и несколько стрел к нему. Вооружившись, ребята проверили лестницу на пролет вверх и вниз – никого не обнаружили. Найдя в инструментах ручную дрель, они просверлили в наружной двери в подъезд несколько отверстий и продели в них веревку одним концом, а второй привязали к лестничным перилам, тем самым заблокировав ее. Позже они решились на проверку всех квартир. Некоторые удалось вскрыть, некоторые - как моя - нет. Из живых не нашлось никого. Зато из мертвых пара обычных зомби и один не совсем обычный. У него была огромная голова, раза в два-три больше человеческой, с роговыми наростами на лбу и над ушами. Глубоко посаженными глазами. И двигался он довольно быстро. Ребятам исключительно повезло, что это существо вывалилось через окно наружу и больше их не беспокоило.

А когда я легко вломился на второй этаж, они приняли меня за подобное нечто. И они были правы, за исключением моих намерений. Я, в отличие от этих существ, обладал интеллектом и был достаточно миролюбив.

Я сделал несколько ходок на склад и пополнил их скудные запасы парой ящиков тушенки, десятком бутылок воды и парой ящиков пива.

Вместе мы прожили около месяца. Постепенно я перетаскал к ним большую часть склада. Много вновь прибывших зомби усложняли мне работу. Тем более большая часть из них стала достаточно быстрыми, чтобы в составе толпы представлять угрозу.

Их звали Марк и Анна. До происшествия они были обычными студентами. Она психологического факультета, а он – машиностроительного.

Анна каждый день занималась со мной языком, и уже через неделю я смог более-менее изъясняться словами. Язык все еще был как кость, но я уже мог говорить так, что меня понимали.

По поводу моего состояния Аня предположила, что это могла быть защитная реакция на вирус, который попал в меня не стандартным путем. Т.е. не через укус, а я мог вдохнуть частицу крови, брызги слюны могли попасть мне в глаза, рот. В общем, любым путем, значительно ослабляющим его воздействие, тем самым у меня выработался своего рода иммунитет.

Через месяц с момента знакомства, ребят не стало…